Уважаемые коллеги!
То, о чем мы сегодня будем говорить, — это, по сути, первая публичная презентация коллекции Музея искусства авангарда, которая собиралась в течение последних десяти лет. Мы исходили из того, чтобы с самого начала создать некий очень системный продукт высшего музейного качества. Мы хотели сделать что-то очень русское, что-то очень еврейское, и что-то очень выдающееся одновременно. И, как мне кажется, мы справились с этой задачей.
Оглядываясь назад, могу сказать, что наши цели в деле создания коллекции постоянно менялись. В самом начале мы хотели создать что-то уникальное, чего не было ни в России, ни за её пределами. Не секрет, что отношение к России было и нередко остается негативным. Это относится к различным сферам: к искусству, науке и бизнесу. Этой коллекцией мы хотели продемонстрировать, что Россия — страна не только с огромными запасами сырьевых ресурсов, но и с огромным культурным наследием. Продемонстрировать это мы хотели на примере работ выдающихся еврейских художников двадцатого века, в широком смысле относящихся к направлению, известному как авангард.
В течение всего лишь года нам удалось вывести идеальную формулу коллекции. Сотни художников XX века, внесших существенный вклад в развитие искусства, были евреями по происхождению. Мы были тщательны в отборе, и с помощью экспертов и искусствоведов, мы в итоге, как в сказке Пушкина, нашли тех тридцати трех богатырей, тех тридцати трех художников, которые внесли основополагающий вклад в развитие искусства.
Формула этой коллекции также логична, как и таблица Менделеева. Мы сами были потрясены, каким логичным оказался наш выбор. С одной стороны, эта коллекция также многообразна, как многообразен сам еврейский народ. Мастера, чьи работы представлены в Музее, родились в России, но жили во всем мире. Это были и американцы Марк Ротко и Луиза Невельсон, и европейцы Антуан Певзнер, Жак Липшиц, Соня Делоне, и россияне Штейнберг и Тышлер, покинувшие Россию, чтобы однажды вернуться.
С другой стороны, широчайшая география коллекции навела нас на мысль, что мы подходим к чему-то очень важному и правильному. Каждый еврей, следующий традициям, в своих ежедневных молитвах к Б-гу просит отвести его от тщетности и направить на нетленный путь. Я не идеальный еврей, но я соблюдаю традицию, и мне кажется, я видел знак, указывающий, что мы выходим на верный путь. Главным же подтверждением стало формирование основополагающей идеи коллекции — идеи толерантности в обществе. Эта коллекция является воплощением продуктивной мощи толерантного общества. Она показывает, что толерантность создает мощнейшие предпосылки для развития искусства.
Возьмем, к примеру, Парижскую школу. Ведь Парижская школа лишь формально может называться парижской, потому что там были и Диего Ривера из Латинской Америки, там были европейцы, такие как Модильяни или Фужита, там были русские, восемьдесят процентов по моим расчетам в Парижской школе были русские, такие как Антуан Певзнер, Жак Липшиц, Соня Делоне, Марк Шагал, Леон Бакст и другие. Это ярчайший пример общества толерантности. Многие знают этих художников, но далеко не все знают об их русском происхождении – и это важнейшая интрига этой коллекции.
Следующий важнейший аспект коллекции Музея – просвещение. Многие из художников, названных мною выше, считаются национальными героями Франции, США и других стран, но так мало кому в этих странах известно, что родом они из России. Чтобы донести эту важнейшую информацию до людей, мы обязаны были сделать нашу коллекцию выдающейся, высшего музейного качества. Только в этом единственном случае у нас был шанс быть услышанными.
Надеюсь, нам это удалось, и мы смогли донести до людей основной посыл коллекции. Ведь на сегодняшний день коллекция располагает самым полным собранием Хаима Сутина, Тышлера, Сони Делоне, Леона Бакста, Жака Липшица, Осипа Цаткина, лучшими работами Шагала. Культурная мощь этих шедевров сможет привить каждому беспристрастному человеку фундаментальные основы толерантности.
Завершая свое выступление, хочу вам признаться: я очень везучий человек. Я бизнесмен, я веду очень насыщенную общественную жизнь. Моя обязанность — защищать интересы людей, живущих на «еврейской улице», я дежурный на «еврейской улице». Европейский еврейский конгресс, президентом которого я являюсь, по сути, — единственный политический орган, который отвечает за жизнь двух с половиной миллионов евреев, живущих в сорока двух странах Европы. Поверьте мне, это очень энергоемкая деятельность, требующая значительных временных затрат. Спрашивается, каким образом мне удается находить нужное время для формирования музея и коллекции? Отвечаю, в этом как раз и заключается мое везение. Все направления моей деятельности очень гармоничны и каким-то чудесным образом дополняют друг друга. Я убежден, что в последние годы тема толерантности в российском и европейском обществе не менее важна, чем ядерная проблема Ирана. Ксенофобия достигла угрожающих масштабов. И с этим необходимо бороться. Музей искусства авангарда и его коллекция – это самый действенный и универсальный способ борьбы с этим злом и пропаганды идей толерантности.
