В конце мая в Люксембурге прошла Международная конференция по предотвращению ядерной катастрофы.
О том, какие цели ставили перед собой ее участники и к каким выводам они пришли — на эту тему беседа с главой оргкомитета конференции, президентом Российского еврейского конгресса, председателем Европейского еврейского фонда Вячеславом Кантором.
Российская газета: В своей речи на открытии конференции вы говорили о том, что необходим мониторинг со стороны независимых экспертов и гражданского общества в сфере распространения ядерного оружия и технологий. Каким вы представляете себе этот мониторинг?
Вячеслав Кантор: Прежде всего хочу обратить ваше внимание на то, что формат прошедшей конференции нетрадиционный. Есть определенная новизна в подходе. Здесь собрались не политики и не люди, которые по своему роду занятий профессионально занимаются либо ядерным оружием, либо мерами безопасности. Это ученые и эксперты в сфере оценки угроз и эффективности мер защиты от этих угроз.
Почему мы обратились к этому формату? Просто мы посчитали, что мир стал слишком толерантен к ядерным угрозам.
Любое общество время от времени болеет болезнью, которая называется недостаток исторической памяти. И обострение этой болезни возникает с периодичностью в 30-40 лет. Я вспоминаю о том, что в 1922 году была написана книга «Майн кампф». Написал ее не очень удачливый художник, выходец из Австрии, и звали его Адольф Шикльгрубер. В этой книге он сформулировал декларацию своей жизни и свое отношение ко всему человечеству.
Кто его воспринимал тогда всерьез, этого художника? Никто: ни евреи, ни немцы, ни один нормальный человек. А кончилось все тем, что всего через 22 года Европа потеряла 50 миллионов жизней.
Так вот, если мы будем сравнивать угрозы, которые существуют сегодня и которые существовали тогда, 90 лет назад, мы должны признать: сегодня эти угрозы выше. Спрашивается, в каком формате нужно проводить мониторинг таких угроз? Вместе с моими коллегами мы пришли к выводу, что политики слишком консервативны в своих оценках, слишком толерантны по многим причинам: по дипломатическим, по финансовым, по экономическим и так далее.
И мы решили создать интеллектуальное сообщество для объединения усилий по ведению такого рода мониторинга. Через форумы вроде того, что мы собрали в Люксембурге, через его рабочие группы, которые не были бы ограничены в жестких и эффективных определениях. Когда мы говорим «мониторинг», мы имеем в виду работу форумов, подобных тому, что мы провели, и их рабочих органов. Вот в чем суть мониторинга, который я имел в виду.
РГ: Учитывая растущее напряжение вокруг иранской ядерной программы и некоторые другие факторы, актуальность прошедшей конференции не вызывает сомнений. И все же что послужило конкретным поводом для ее проведения, толчком, который заставил организаторов данного форума задуматься о необходимости срочно сделать что-то для предотвращения ядерной угрозы?
Кантор: Поводов здесь, по крайней мере, два. Во-первых, нельзя не заметить, что на сегодняшний день разговоры о ядерной угрозе в обществе преступно банализированы. Это действительно так, ведь прошло уже достаточно много лет после событий в Хиросиме и Нагасаки.
Мир утратил чувство страха, инстинкт самосохранения, вот в чем проблема. Но имеем ли мы право на это? Ведь возможный ядерный конфликт — это конфликт всеобщий, без национальных или государственных границ. Поэтому сегодня нужно вовсе не со сдержанностью и толерантностью, а все более остро относиться к такого рода угрозам.
Во-вторых, если говорить о конкретном поводе, который привел к тому, что мы — Европейский еврейский фонд и Российский еврейский конгресс — активно поддержали инициативу проведения Международной конференции по предотвращению ядерной катастрофы перед президентом Владимиром Путиным и целым сообществом экспертов в этой области, то все началось в Мюнхене. Там мы присутствовали на инаугурации синагоги с очень примечательной историей. В течение 20 лет она строилась на месте другой синагоги — разрушенной.
Это произошло в канун Хрустальной ночи. Адольф Гитлер (тот самый Шикльгрубер, которого недооценили вовремя, как сейчас, думаю, недооценивают Ахмадинежада) вышел из ресторана, где готовился отмечать очередную годовщину пивного путча в Мюнхене, увидел здание синагоги, долго на него смотрел, потом вызвал бургомистра и сказал ему: «Пусть евреи ее снесут. Снесут сами, своими руками и за свой счет».
В этой синагоге прошла последняя служба, и евреи Мюнхена на следующий день разбирали ее своими руками. Никто не отреагировал, никто не протестовал. И восстановили эту синагогу только спустя 70 лет — полвека раздумывали и 20 лет строили. Я и мои коллеги по Европейскому еврейскому конгрессу собрались там, в восстановленной синагоге, и стали обсуждать угрозы — сегодняшние и минувшие. На мой взгляд, есть некая параллель между Хрустальной ночью и нынешней ситуацией с ядерной безопасностью в мире. И мои коллеги предложили собрать очередной форум из серии Let my people live, как это было в Кракове в канун освобождения Освенцима или на Украине в канун Бабьего Яра, который также организовали мы. Но мы поняли, что данное мероприятие не должно быть политизированным по причинам, о которых я говорил раньше.
И тут возникла идея собрать и мобилизовать экспертное сообщество.
РГ: Россия предлагает создать под контролем МАГАТЭ международные центры по обогащению урана, который затем поставлялся бы странам, желающим развивать ядерную энергетику. Обсуждалась ли на конференции эта инициатива? Как лично вы оцениваете ее перспективы?
Кантор: Мы с большим удовлетворением отнеслись к тому факту, что президент России Владимир Путин не только направил участникам нашего форума свое послание, но и прислал на люксембургскую конференцию своего специального представителя — главу Росатома Сергея Кириенко. Это большая моральная поддержка. В приветствии Владимир Путин фактически развивает и конкретизирует те тезисы, которые он произнес в знаменитой Мюнхенской речи в феврале этого года. Ведь наша конференция — это фактически то, к чему тогда призывал Путин в Мюнхене — попытка возобновить глобальный диалог по разоружению. И символично, что этот диалог начинается на уровне не политиков, а экспертов.
В своем выступлении Кириенко действительно выдвинул тезис о том, что проекты мирного сотрудничества вокруг атомной программы могут быть предметом международного партнерства. И в качестве примера такого сотрудничества он привел Ангарский электролизный химический комбинат, на котором может вестись обогащение урана до концентрации, пригодной только для мирного использования.
Я думаю, что в этой инициативе заложена очень глубокая идея. Посмотрите, насколько идеологизирована военная программа Ирана. Она направлена, во-первых, на уничтожение оппозиции, которая имеется внутри страны, а во-вторых, на то, чтобы возглавить весь исламский мир. И там нет никакой реальной экономической составляющей, хотя много слов о процветании иранского народа. Где народ? Он безмолвствует.
Но иранский народ сейчас вовсе не такой, каким был, например, советский народ в эпоху сталинизма, безмолвный и задавленный диктатурой одного человека. В Иране совсем другая ситуация.
Поэтому я считаю, что эта инициатива — которая даст возможность международному деловому сообществу проявить себя на конкретном объекте, в реальном бизнесе — может в корне изменить ситуацию. Потому что тогда Иран и подобные ему «пороговые» страны будут вовлечены в определенную экономическую деятельность, направленную на благо собственного народа. И ныне существующей идеологизированной позиции будет найдена разумная альтернатива.
РГ: Итоговый документ по результатам конференции будет обнародован только через несколько недель после ее завершения. Не означает ли это, что и представителям экспертного сообщества не удалось прийти к единому мнению по поводу мер предотвращения ядерных угроз?
Кантор: Ни в коем случае. Наша рабочая группа сейчас уже заканчивает кропотливый труд по созданию итоговой декларации. Мы решили, что этот документ должен отражать мнение абсолютно всех участников конференции. А составить согласованный документ, который включил бы в себя тезисы 57 специалистов из 14 стран и при этом размещался бы не на ста листах, а на 10 страницах, — это очень и очень непросто.
Наша рабочая группа старается обобщить те рекомендации, которые дали ведущие эксперты в области ядерной технологии. И я убежден, что этот документ сможет придать импульс процессам укрепления безопасности во всем мире, ведь в нем будут не только обобщены нерешенные проблемы, но и предлагаться конкретные действия.
Кроме того, мы сделаем так, что наши рекомендации поступят тем людям, от которых сегодня действительно зависит принятие решений. Итоговая декларация будет направлена генеральному секретарю ООН, «Группе восьми», ОБСЕ, НАТО, ЕС, СНГ, ОДКБ и другим авторитетным международным организациям.
РГ: Вы проводили огромное количество мероприятий в память о Холокосте. Теперь организовали конференцию по ядерной проблематике. Какие еще проекты вы готовитесь осуществить в ближайшем будущем?
Кантор: Сейчас мы — Европейский еврейский фонд и Российский еврейский конгресс — находимся в преддверии очень важного события. Уже в следующем году либо в Нюрнберге, либо в Берлине мы проводим мероприятие, посвященное 70-летию Хрустальной ночи. Это ключевая точка в истории, так как именно с нее все и началось. Бабий Яр и «лагеря смерти» — это было потом, это лишь следствие. А вот ситуация до Хрустальной ночи имеет твердую параллель с сегодняшним днем. Поэтому я считаю эту инициативу очень актуальной. Не так давно я встречался с главой ПАСЕ г-ном Ван дер Линденом. Достигнута договоренность, что памятные мероприятия будут проходить под эгидой Совета Европы.
Разумеется, ядерная проблематика также является для нас приоритетной. В ближайших планах — создание постоянно действующей международной неправительственной организации независимых экспертов. Чтобы достичь реального результата, такие встречи экспертов надо проводить регулярно, делать их традиционными. Одновременно важно наладить текущую аналитическую работу, но и создать некий штаб, который будет системно работать с международными и правительственными структурами. В Люксембурге мы сделали первый шаг и будем продолжать движение.
Что отличает Люксембургский форум, так это высочайший профессионализм обсуждения проблемы. На конференции нам удалось собрать выдающиеся умы человечества, авторитетных ученых и опытнейших практиков. Мы сознательно стремимся избежать политизации темы. Хотим, чтобы эксперты могли общаться в спокойной обстановке, откровенно формулируя позицию. К ядерной опасности, безусловно, надо привлекать внимание общественности. Но конкретные рекомендации должны разрабатывать именно эксперты.
РГ: Если обратиться к мнениям, прозвучавшим в ходе прошедшей конференции, какова вероятность счастливого развития событий? Удастся ли человечеству избежать «ядерного холокоста»?
Кантор: Понимаете, это, по-моему, не от людей зависит. Это зависит от высших сил. Мне очень понравилось выступление на конференции Уильяма Перри, бывшего министра обороны США. Смысл его речи сводился к тому, что, по личному мнению этого авторитетного эксперта, ядерная катастрофа в последние десятилетия не произошла по счастливой случайности, а не в результате умелого управления ситуацией. То есть даже такой высококвалифицированный профессионал, как Перри, убежден: «Случайно, что мы еще все живем в этом мире». И он приводил много примеров тому, насколько близко мир стоял от ядерной угрозы.
Но это он говорил о случайностях. А есть еще те факты, которые мы сегодня видим. Обязаны ли мы на них реагировать? Вот это как раз и есть одна из заповедей, по которым следует жить. Сделай все, что от тебя зависит, а там — что Бог даст.
