Эксперты предложили признать ядерный статус Ирана
В Московском центре Карнеги обсуждали, что дальше делать с Ираном. Но это была отнюдь не обычная дискуссия аналитиков.
В здании на Тверской в центре столицы прошло заседание рабочей группы Люксембургского форума (ЛФ), организации, чье название, откровенно говоря, мало что говорит подавляющему большинству россиян.
Предыстория появления на свет этой организации такова. 24-25 мая 2007 года в Люксембурге состоялась Международная конференция по предотвращению ядерной катастрофы. Она стала крупнейшим и наиболее авторитетным за последнее десятилетие мероприятием, посвященным обсуждению проблем нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Тогда и было принято решение о создании постоянно действующего Люксембургского форума с исполнительным органом и международным советом экспертов.
На этот раз в Москве, первый раз в этом году, рабочая группа экспертов собралась для того, чтобы провести дискуссии по теме «Новая резолюция Совета Безопасности ООН по Ирану». За последние полтора года Совбез ООН по инициативе «шестерки» (постоянные члены СБ ООН плюс Германия) принял три «иранские резолюции». Они предусматривают санкции в отношении Ирана, отказывающегося ввести мораторий на обогащение урана и прекратить работу над ракетной программой. Тегеран продолжает «стоически» называть эти требования незаконными, утверждая, что его ядерная программа носит мирный характер. Однако мировое сообщество показало, что его терпение не беспредельно. Принятая Совбезом ООН месяц назад резолюция 1803 в дополнение к перечисленным ранее «претензиям к Тегерану» включает запрет на зарубежные поездки ряда лиц, участвующих в разработке ядерной программы Ирана, замораживание счетов некоторых иранских компаний и банков и инспекцию грузов. Причем в Совбезе Тегерану на исполнение документа отвели всего 90 дней.
По списку участников (помимо российских были представлены американские, израильские аналитики) и по тональности некоторых выступлений стало ясно, что по Ирану на этом мероприятии «скорее всего, пройдутся». Так в целом и получилось, хотя, конечно же, на заседании присутствовали эксперты, образно говоря, утверждавшие, что в «Тегеране все спокойно». Но, объективно говоря, лейтмотив дискуссии хорошо характеризуют слова главы Московского центра Карнеги Роуз Геттемюллер. Она, между прочим, до поездки в Москву занимала пост заместителя министра энергетики США по вопросам нераспространения ОМУ. «В Совете Безопасности ООН в марте подали очень серьезный сигнал Ирану. Тот факт, что Совбезу удалось принять резолюцию по Ирану, показывает, что ведущим странам удалось достигнуть консенсуса по столь сложному вопросу. А это крайне серьезный сигнал руководству Ирана», — вынесла свой вердикт «иранским ядерным амбициям» госпожа Геттемюллер.
Бывший помощник госсекретаря США по вопросам нераспространения Роберт Айнхорн, сославшись сначала на достоверные данные, а затем на «пока еще неподтвержденную информацию» сообщил журналистам о том, что Иран готов запустить ракету-спутник в космос и уже вплотную приблизился к созданию ракет средней и большой дальности, способных поражать цели на расстоянии до 6000 километров. Квинтэссенцией дискуссий стало заявление президента Люксембургского форума Вячеслава Кантора. Он предложил «признать Иран ядерной державой с соответствующим возложением на него обязательств по вхождению в международные договоренности».
Кстати: По мнению Кантора, еще одной формой воздействия на Иран могло бы стать введение новых экономических санкций, в частности, запрета на контракты инвестиционного характера в нефтегазовой сфере.
