«Признаете ли вы себя виновным»? — спросил судья. Подсудимый помедлил. Потом ответил: «Так как Уголовный кодекс написан евреями и еврейской мафией, я отказываюсь признать себя виновным». Процесс о нападении на прихожан столичной синагоги начался на этой неделе. Дело слушается в Мосгорсуде. На скамье подсудимых — Александр Копцев. Он обвиняется в покушении на убийство на почве национальной и религиозной ненависти. Вечером 11 января он ворвался в здание синагоги во время службы и ранил ножом девять человек.
« В разгар следствия по этому делу на телеканале «Россия» вышел в эфир документальный фильм Алексея Шишова и Елены Якович «Мир после Освенцима». О страшной трагедии, постигшей еврейский народ во времена германского фашизма. О самом страшном концлагере, ставшем символом новой реальности, в которую фашисты пытались ввергнуть мир. Об уроках Освенцима, усвоенных и неусвоенных. Да, о неусвоенных — тоже. Впрямую с экрана об этом не говорилось, но «общественные слушания» по делу Копцева в российской прессе проходили как раз в те дни. Так что вольно или невольно фильм вступал в перекличку с отечественной современностью.
«Из шести миллионов евреев, уничтоженных во время Холокоста, четыре с половиной миллиона — восточноевропейские евреи, — рассказывает с экрана президент Российского Еврейского конгресса Моше Вячеслав Кантор, автор идеи фильма. — И среди этих четырех с половиной миллионов около трех миллионов до сих пор не идентифицированы ни по полу, ни по возрасту, ни по именам. Память о них стерта». Что память стерта, а теперь еще и бездумно стирается, понимаешь, видя кадры, снятые в сегодняшнем Киеве: в Бабьем Яре дети катаются на велосипедах…
« О памяти, исторической и просто человеческой, в фильме говорят и руководители стран, пострадавших от нацизма. Год назад они приехали в Краков отметить 60-ю годовщину со дня освобождения Освенцима советскими войсками. Камера запечатлела и российского президента, возлагающего поминальную свечу к надгробиям жертв Холокоста. Не осталось за кадром и выступление Путина, точнее, такой его фрагмент: «Канцлер ФРГ сказал, что ему стыдно за прошлое. Но это прошлое. А сегодня? Многим из нас должно быть стыдно за сегодняшний день. Споры этих болезней, к сожалению, не уничтожены. Даже в нашей стране, в России, которая больше всего сделала для борьбы с фашизмом, для победы над фашизмом, даже в нашей стране сегодня мы, к сожалению, видим проявления этих болезней. И мне тоже стыдно за это. Должен сказать, Россия всегда будет не только осуждать любые проявления подобного рода, но и будет бороться с ними силой закона и общественного мнения».
« Как Россия борется с проявлениями фашизма, Путин в Кракове не рассказал. Но мы-то знаем. Назвать это борьбой, увы, затруднительно.
« Как показало следствие, Копцев не состоял ни в одной националистической организации. Так что нож ему в руки дал не Баркашов или другой какой-то фюрер. Убивать в синагогу Копцев отправился, начитавшись литературы известного содержания — ее обнаружили при обыске.
« Когда-нибудь это должно было случиться. Что «Майн кампф» и прочие сочинения такого же сорта, продающиеся у нас на каждом углу, обладают поражающим действием — сколько публицистических пассажей было тому посвящено! Мол, такая литература чревата проникающими ранениями, мол, это идеологическая заточка и т.п. И вот расхожую метафористику заместила пугающая реальность. Книжечки и брошюрки со свастикой оказались холодным оружием не в фигуральном, а в буквальном смысле. Путь пройден. От влияния на умы — до ударов ножом. По причине всеобщего благодушия, чему подтверждение — десятки оправдательных приговоров российским нацистам, краткость этого пути до сих пор не осознавалась. Не уверен, что теперь-то будет осознана.
« Не уверен — потому что в России по-прежнему открыто торгуют фашистской литературой. Желающим приобрести «Майн кампф» достаточно посетить книжный развал в любом переходе метро. Там же можно разжиться и «Протоколами сионских мудрецов», и прочими пахучими изданиями. А рядом — зарубежный роман, детские сказки, различные справочники… Этим неслучайным, расчетливым смешением добропорядочных «учебников жизни» и черносотенного злобного бреда, нормальных книг и подстрекательского чтива как бы подается знак: «Недозволенным не торгуем, ведем законный промысел». Ну ладно, свободное хождение по стране фашистской литературы отнюдь не нуждается в наглядных подтверждениях. Если что и требует убедительной наглядности, так это принимаемые властью меры против российских нацистов. Но пока под запрет поставлена лишь фашистская символика. Что же до пропаганды нацистской идеологии (только без свастики на рукаве) — тут по-прежнему вольному воля. Да и закон «О запрещении нацистской символики и литературы», принятый еще при Ельцине, тоже всего лишь символика, этикетка. Товарный знак при отсутствии вещественных и осязаемых признаков самого товара.
« Или возьмем другой закон — «О противодействии политическому экстремизму». Закон сочинялся в Минюсте. Этому же ведомству вменено в обязанность отказывать в регистрации тем партиям и общественным организациям, чья деятельность содержит признаки экстремизма. Или лишать регистрации в подобных случаях. Что касается РНЕ, тут к Минюсту претензий нет. Несколько лет назад «Русскому национальному единству» отказали в регистрации, а в 1999 году его не пустили участвовать в думской кампании. С другой экстремистской организацией — Национально-державной партией — получилось иначе. Ее зарегистрировали. Хотя чиновников Минюста могли бы как минимум насторожить политические биографии сопредседателей НДПР — бывшего главы Союза офицеров Станислава Терехова и бывшего же министра печати Бориса Миронова. Первый прославился как один из предводителей погромщиков, штурмовавших мэрию и телецентр в октябре 1993 года. Второй же, посаженный в министерское кресло Коржаковым, запомнился свободным совмещением государственной должности с участием в нацистских сходках и публичными антисемитскими выступлениями. В конце концов, НДПР была запрещена как экстремистская организация. Ее лидер Борис Миронов за разжигание межнациональной вражды сейчас находится в розыске. Но к персонажам типа Миронова вопросов нет: в узком кругу «заединщиков» они могут нести что угодно. Вопросы имеются к блюстителям закона. Хотя все ответы заранее известны. Если партия, один из вождей которых страдает неизлечимой юдофобией, зарегистрирована, значит юридические формальности соблюдены? А как же! Тогда позвольте спросить: не содержит ли программа этой партии призывов к насильственному свержению конституционного строя, признаков разжигания социальной, расовой, национальной вражды? Ну что вы, программа и устав тщательным образом изучены, там нет ни слова об этом.
« Охотно верится. Какой же дурак официально заявит, что хочет с помощью партии извести под корень инородцев, поднять восстание, захватить силой власть. Хотя Миронов и с трибуны говорил: «Мы докажем всю тщетность парламентского пути… Если будем соблюдать закон о выборах, то окажемся в тупике…». Нежелание следовать закону, отказ от парламентского пути — это что, не декларация об очень конкретных намерениях в духе классического «мы пойдем другим путем», всем известно — каким? Увы, такая риторика годится лишь для газетных статей. В суде (а именно туда, если что, обратятся «обиженные») она бессильна. Начнется казуистическое разбирательство с лингвистической экспертизой, заслушиванием истцов, которые под присягой заявят о своем законопослушании и благородных помыслах и в конце концов докажут неправомочность претензий к ним. Все это уже было, и не раз.
« Хотя можно и в суд не ходить. Закон содержит замечательную лазейку: «В случае если руководитель или член общественного объединения допускает публичные призывы или высказывания о возможности или желательности насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации, насильственного захвата или удержания власти, нарушения целостности Российской Федерации, создания незаконных вооруженных формирований, а также возбуждающие национальную, расовую или религиозную вражду, не заявив при этом, что он высказывает личное мнение, общественное объединение, в котором состоит это лицо, обязано незамедлительно публично заявить о своем несогласии с его высказываниями или действиями. В противном случае такое общественное объединение может быть запрещено по решению суда».
« До «противных случаев» дело едва ли дойдет. Любая организация во избежание санкций всегда отыщет способ отмежеваться от радикальных действий и высказываний своих вождей и активистов. Как отмежевалось бы от Копцева РНЕ, если бы он там состоял.
